Сигизмунд Август был последним Ягеллоном на литовско-польском престоле: у него не было потомков и после него настала пора избираемых королей. Дополнительную трагичность образу монарха добавляет история его любви к Барбаре Радзивилл, вдохновлявшая творцов на протяжении веков. А различные версии смерти молодой королевы обсуждают и сегодня.
А что, если бы у Сигизмунда и Барбары родился сын? Какова была бы судьба страны, если бы Ягеллоны продолжали править в этой части Европы? Размышляем о нереализованных возможностях истории вместе с европейским белорусским издательством Gutenberg Publishers.
А что, если бы у Жигимонта был потомок?
Великий князь литовский и король польский Сигизмунд Август был полон тяжелых мыслей и забот. Все у него вроде бы шло хорошо, но монарх думал то о своем отце Сигизмунде Старом, уступившем Смоленск Московскому государству, то о двоюродном брате короле Людовике, молодом короле Лайоше, погибшем в бою с турками при Мохаче. На этом тогда закончилась история Венгерского королевства и история Ягеллонов на троне Венгрии. Он также вспоминал своих многочисленных родственниц, вышедших замуж за немецких императоров и шведских королей, и теперь их потомки могут претендовать на трон Речи Посполитой.
Все вращалось вокруг потомка. Ягеллоны по мужской линии могли бы просто закончится на нем, и это было бы ужасно. Сигизмунд знал, как коршуны накинутся на его государство и как его будут разрывать междоусобицы дворянства и магнатов. Ах, тяжёлый королевский удел, а у него, молодого, чуть за тридцать, начинают болеть суставы — явный признак наследственной болезни династии Ягеллонов — подагры.
За дверью послышались шаги, она быстро открылась. Король внутренне сжался и решительно поднял голову навстречу неизвестному: «Говори быстрее».
«Король, несколько минут назад, 30 сентября 1552 года от рождения Господа, королева Барбара родила здорового сына…»
Исторические факты: Сигизмунд Август был последним в династии
В XVI в. двое Ягеллонов действительно занимали трон Чехии, Венгрии и Хорватии, но после них место там заняли Габсбурги. Многочисленные браки сестер Сигизмунда Августа фактически привели к тому, что в конце века великими князьями литовскими и польскими королями стали представители шведской династии Васа (Ваза).
Интересно, что сам Сигизмунд Август был коронован еще до смерти своего отца Сигизмунда Старого. Это вызвало сопротивление дворянства и магнатов, что в дальнейшем привело к решению о всеобщих выборах нового монарха после смерти старого. В целом при Сигизмунде Августе политическое положение магнатов возросло, а в течение всего правления Ягеллонов возникла система, в которой шляхта играла решающую роль в политике государства. В то же время парламентаризм вновь образованной Речи Посполитой оставался весьма неурегулированным.
А что, если бы у Сигизмунда был сын — и благодаря нему Радзивиллы получили бы власть?
Сигизмунд и Барбара назвали сына Яном. Семья не успела нарадоваться счастьем, и через два года Барбара умерла «от нарыва выше пупка…». Она оставила короля с мальчиком, который только начал говорить первые слова. Сигизмунд больше никогда не женился. Женщин у него было достаточно, но главной его радостью был маленький Ян. Настрадавшись, Сигизмунд решил оставить ситуацию на волю Божию, ведь только Господь мог спасти мальчика, который в те жестокие времена мог умереть от чего угодно — болезни, стихии, просто несчастного случая. Но мальчик рос не только под молчаливыми молитвами отца, но и постоянной опекой своих дядей — неформальных правителей Литвы Николая Радзивилла Черного и Николая Радзивилла Рыжего. Ян много времени проводил с ними в Несвиже, вызывая зависть у вельмож Польши и магнатов Литвы.
Исторические факты: Радзивиллы действительно были заинтересованы во влиянии на короля
После смерти Барбары у Сигизмунда действительно было еще много любовниц и даже еще одна жена — Екатерина Австрийская. Но большого чувства так уже и не случилось в его жизни.
Именно во времена Ягеллонов в Великом княжестве Литовском и Королевстве Польском стала усиливаться роль дворянства и формироваться особая политическая система — шляхетская демократия. Крупнейшая шляхта — магнаты — в обеих странах, а затем и в объединенной Речи Посполитой, пытались повлиять на монарха и ограничить его власть.
И здесь все средства были хороши: и придворные интриги, и деньги, и даже такая, казалось бы, интимная вещь, как любовь.
Почувствовать себя шляхтичем можно в настольной игре «Шляхта. The Nobility» от европейского белорусского издательства Gutenberg Publisher.
Это красиво изданная стратегическая игра на тему белорусской истории с легким привкусом фэнтези: алхимией, сокровищами и оружием. К игре прилагается буклет с биографиями известных личностей.
Игра «Шляхта. The Nobility» подходит всем: она не требует знания Беларуси, имеет простую механику, белорусскость придает ей художественная составляющая.
Хотите купить хорошую белорусскую книгу? Найти качественный подарок для друзей? Опубликовать свой белорусский печатный проект? Свяжитесь с издательством Gutenberg Publisher.
А что, если бы сын Сигизмунда Августа стал следующим князем и королем?
Когда умер Сигизмунд Август, юному Яну было двадцать лет. Тем не менее, его выбрали королем и великим князем по всеобщему согласию, так как знали, что он Ягеллон, и не хотели споров в государстве. Король Ян столкнулся с резким неприятием его личности со стороны Габсбургов, которые планировали посадить на трон кого-то из своих Ягеллонов по женской линии.
Исторические факты: Ягеллоны закончились, но не совсем
Еще больше альтернативной истории:
- А что, если… Представляем, что было бы, если бы ВКЛ помогло Новгороду в борьбе с Москвой
- А что, если?.. Рассуждаем, что было бы со страной, если бы Станислав Лещинский удержался на троне
- А что, если?.. Представляем, что было бы со страной, если бы Стефан Баторий прожил еще 20 лет
А что, если бы сын Сигизмунда Августа стал политиком европейского масштаба?
Ян собрал армию и дополнил ее войсками семиградского воеводы Иштвана Батори, которого назначил своим заместителем. Армия Яна вместе с дивизиями воеводы Иштвана быстро захватила крепость Бреслау, и немцы не смогли прийти на помощь осаждённому городу, так как были неожиданно атакованы турками с территории Венгрии. Воевода Иштван формально ведь продолжал оставаться вассалом турков. Широкая и продуманная политика короля Яна сделала его игроком европейского уровня, о чем его отец не мог даже мечтать.
Даже в Милане принимали послов Речи Посполитой для координации своей антинемецкой политики с «северными Сфорца», как представители миланской семьи называли своего родственника с балтийского побережья. Помогала королю и его бабушка Бона Сфорца, умершая в Гродно в своем дворце в 1584 году в фантастическом по тем временам возрасте 90 (!) лет.
В том же году умер московский царь Иван. Его слабый и безвольный сын Федор не мог конкурировать с Яном и очень боялся войны. Однако Ян не стал начинать войну, а отправлял послов в Московию, обещая боярам привилегии и возможности литовской шляхты. А когда Федора не стало, Ян предложил свою кандидатуру на выборах на московский престол. Никто не воспринял это предложение особенно серьезно, царем должен был стать кто-то из старого московского боярства, но неожиданно оказалось, что у Яна много сторонников. Тут сработали и обещания, и много испанского серебра, которое королевские агенты щедрой рукой выплачивали в Москве. И в итоге 27 февраля 1602 года почти пятидесятилетний король и великий князь Ян стал царем московским Иваном V.
Исторические факты: Бона умерла в Италии, а царь Федор сам претендовал на польско-литовский престол
Габсбурги, с другой стороны, также не посадили своего Ягеллона на трон ВКЛ и Польши.
Связи с Италией оборвались. Королева Бона вернулась на родину после смерти мужа Сигизмунда Старого, так как была в конфликте с сыном с момента его женитьбы на Барбаре Радзивилл. Там она и умерла, отравленная собственным врачом, подкупленным испанцами.
Царь Федор Иванович действительно был слабым правителем, не равным своему отцу Ивану Грозному. Но он попытался претендовать на должность короля и великого князя в Речи Посполитой в 1587 году, сразу после смерти Батория. Он даже имел некоторую поддержку в Великом Княжестве.
Однако в любом случае — и если бы король Речи Посполитой стал царем московским, и наоборот — встал бы очень трудный вопрос смены веры.
