У Лены — голубые глаза, пепельный ёршик волос и одна грудь. Скоро ампутируют и вторую. Почти год назад Лена нашла уплотнение под соском и узнала, что у нее рак. Как рыдала на плече у подружки, провела Новый год в обнимку с тазиком, выбирала с врачом импланты для «новых сисек"и кормила голубей на подоконнике хирургической палаты, Лена рассказала Hrodna.life.
От «всё хорошо» до диагноза «рак»
«В мае 2021 года, ещё в Беларуси, я была на приеме у маммолога. Всё прошла — жидкостную цитологию, маммографию, сдала кровь на онкомаркеры, всё было в порядке и я ушла со спокойной душой.
А потом, в ноябре, уже в Вильнюсе, случайно обнаружила в груди уплотнение, что-то непонятное в области соска. Я себя периодически обследовала и никогда ничего не находила. А тут как-то зацепила. Естественно — сразу страх. Сразу думаешь о самом худшем. С другой стороны успокаивала себя — было же обследование и «всё хорошо». На всякий случай записалась на приём к маммологу. Врач отправил на УЗИ и биопсию. А когда посмотрел результаты, сказал: «Давайте сразу в онкоцентр и будем лечить».
«Боялась сказать маме, что у меня рак»
Лена призналась, что слово «рак» было для неё чем-то безумно страшным по жизни. «У меня папа умер от рака. Когда это слово прозвучало — стало дико страшно. Когда начались обследования, в голове моей был полный трэш».
Сказать родным и друзьям про свой диагноз Лена сначала боялась.
«Долго не говорила об этом маме. У нее слабое здоровье — не хотелось расстраивать. Сначала говорила, что просто необходимо кое-какое лечение».
С того момента, как она нашла уплотнение в груди, до начала лечения прошел месяц. Сейчас, когда позади одна операция, а впереди еще две, Лена говорит, как изменилось её мнение.
«Здесь [в Литве] относятся к раку груди, как к болезни, которая лечится. Особенно, когда обращаются на ранних стадиях. Друзья из Европы тоже отнеслись к спокойно — никакой трагедии. Там с раком груди такая же история».
Дети (и зубная фея) делают нас сильными
«Наверное, мой мозг имеет свойство быстренько затушёвывать всё плохое. Вспоминаю сейчас — все эти боли, страхи — это же было. Но это не самое главное, что я вспоминаю из этого года», — рассказывает Лена.
«Сначала моё отношение к болезни было не таким, как сейчас. Мне было страшно. Полная неизвестность. Больше всего боялась, что я умру. Боялась смерти, потому что у меня ребёнок. Мысль, что я не имею права сдаваться, не давала расклеиваться. Дети делают нас сильными. И дочка тоже старалась меня поддерживать. Я честно говорила ей, что моё лечение требует денег и нам придется экономить. Она понимала, не просила покупать игрушки.
Когда у дочки выпал первый зуб и зубная фея принесла ей под подушку монетки, она принесла их мне и сказала: «Мама, пусть это будет тебе на лечение». Когда мне было совсем плохо, она смачивала салфетку, приносила и клала мне на лоб. Делала какие-то мелочи, что могла, чтобы доставить мне хоть маленькую радость. За этот год мы стали ещё ближе".
Читайте также: Грудзі, дзеці, валасы. Кацярына Ваданосава — пра самыя складаныя моманты перажывання раку
Химия: «красные» и «белые»
Ленино лечение началось с химиотерапии. Её ждали 4 «красных» и 12 «белых» сеансов. Так, по цветам растворов, онкопациенты называют свои препараты.
«Приходишь в больницу, сдаешь кровь, ждешь прием у химиотерапевта и результаты анализа. Если показатели не рухнули, то покупаешь в аптеке нужные лекарства и часа на два-три-четыре — в зависимости от того, как твой организм сегодня готов принимать лекарство, ложишься под капельницу, — рассказывает Лена о том, как проходит химия. — Можно смотреть в окно на птичек, можно книжку почитать или кинчик какой-нибудь в телефоне посмотреть.
Иногда анализы такие, что капаться нельзя. Тогда идешь на 2−3 недели «нагуливать» то лейкоциты, то эритроциты, то еще какие-нибудь показатели, что «убегали» или «шкалили» непонятным образом".
Про химиотерапию Лена вспоминает, как про самый сложный этап в лечении. Особенно тяжёлой оказалась «красная» химия.
«Она подавляет все желания. Ты в таком полусонном полупьяном состоянии всё время. Жить, как обычно, во время химии невозможно», — рассказывает Лена. Первый сеанс был как раз перед Новым годом. «Кто-то встречал Новый год с тазиком оливье, а я — просто с тазиком. В состоянии похожем на то, как если смешать токсикоз и перепой. Тошнит и рвёт… на родину».
Ходить без волос в Вильнюсе — твоё право
Принять потерю волос, ресниц и бровей оказалось проще. В прошлом году Лена видела, как после химиотерапии побрилась налысо её подруга. Та говорила: «Надо побыть и такой». По словам Лены, её вдохновил этот пример. Всё время, что сама была без волос, она тоже проходила без парика: «Даже наслаждалась в какие-то моменты. Это очень приятно — гладить себя по лысой голове».
«Если бы я лечилась в своем маленьком городе в Беларуси, было бы, наверное, сложнее. Людей, понимающих, почему ты без волос, которые не стали бы задавать бестактные вопросы, там в моём окружении было бы меньше, — рассуждает Лена. — А в европейской столице можно всё — ходи хоть с красными волосами, хоть с зелёными, хоть совсем лысой — это твоё право, никому не надо объяснять, почему ты без волос».
Но новые головные уборы в гардеробе у Лены всё-таки появились: «Первое время спала в шапочке — голова мёрзла. А летом без волос было очень жарко. Оказывается, они нужны не только для красоты».
Испугаться не успела. Очнулась в реанимации
Когда начали лечение, врач рассказал Лене про план его прохождения. После химии собирались удалить часть одной груди. Но углубленное обследование выяснило, что нужно удалять обе молочные железы и яичники. Рак у Лены оказался генетическим.
«Я рыдала. Плакала на плече у подруги, что я бедная и несчастная. Спрашивала, за что мне столько операций в один год. И так — целых полчаса. А потом подумала: „Ну что ж — будут у меня новые красивые сиськи“».
День, когда была первая операция, Лена почти не помнит. Только и осталось в памяти, что мандраж, больничная рубашка на завязках, каталка, катетер в вену и буквально через минуту — всё. «Не успела даже испугаться. Очнулась уже в реанимации, у открытого окна. Минут через 10 отвезли в мою палату. Всё прошло легко».
Лена вспоминает, что когда лежала в больнице, к окну её палаты прилетали голуби. «Я называла их „мое хозяйство“. Встать, умыться, принять процедуры и потом пойти покормить голубей», — так начиналась у Лены новая жизнь.
«Я тут с врачом новые сиськи выбираю»
Про импланты, которые скоро станут «новыми сиськами», Лена теперь может рассказывать долго. Оказывается, они бывают разными не только по размеру, но и форме — анатомические и сферические. И выбирать их надо не только для красоты. Например, женщинам с активным стилем жизни советуют сферические импланты. Даже если они перевернутся при движении, это не будет заметно.
Врач показал Лене, какие импланты поставят ей. Но пока у Лены с одной стороны своя грудь, а с другой — съёмный протез.
«Не знаю почему, но сейчас у меня как будто новый этап жизни начался. Чувствую себя такой одухотворенной, энергичной. Перед операцией были страхи — неизвестное всегда тревожит — как наркоз перенесешь, как результаты. А сейчас такая уверенность, что смогу всё убрать. Просто пришла такая штука в мой организм. Я с ней пообщалась, пожила. А теперь пора ей и честь знать».
Я такая, как и была. А шрамы — моя медалька
«Если бы мне год назад сказали, я бы задумалась, как со всем этим жить. А сейчас — нормально. Что с того, что у меня нет груди? Я такая, как и была. Такая, как все», — говорит Лена.
«У меня проблема была в жизни, что я любила всех и всё вокруг, кроме себя. Мне вечно всё во мне не нравилось. Часто я себя стеснялась и комплексовала. Благодаря болезни я приняла себя такой, какая есть. И что бы мне сейчас не удалили, я буду чувствовать себя собой».
Она рассказывает о мимолётном знакомстве на террасе летнего кафе, как отказалась от приглашения симпатичного парня погулять по городу. «Подумала, ой, у меня же педикюр не в порядке — лак ободрался. А потом сама себе вспоминаю — конечно, из-за педюкюра она отказалась. А то, что у тебя сиська отрезана — это фигня».
Про послеоперационные шрамы Лена говорит:
«Это моя гордость. Моя медалька, что я это всё прошла — такой смелый и гордый боец».
Сильная Балтика и друзья — мои крылья
Первым шагом к восстановлению стала для Лены поездка с ребёнком в Клайпеду. «Погода на море была не очень хорошая, совсем мало людей на пляже. Но это был кайф — лежать на песке и слушать море. Это, наверное, первая вещь, которая наполнила меня энергией. Балтика невероятная. Это сильное море. Оно и меня делает сильной, наполняет. Мы гуляли с дочкой по берегу, собирали янтарики — их много было на песке после шторма».
Крыльями, которые её держали, Лена называет своих друзей. «Постоянно помогали мне, были на связи. Помню, подруга после химии бульончик принесла. Мне казалось, ничего есть не могу, а вот этот бульончик и захотелось. Другая дочку на пару часов забрала, чтобы дать мне растечься по кровати и отдохнуть, не отвлекаться ни на что».
Можно снова быть хозяйкой своего тела
Путь, который пришлось пройти при лечении рака, Лена называет «очень интересным». «Не жалею и даже благодарна. Я сейчас другой человек. Учусь делала первые шаги к принятию себя. Я начала себя баловать — говорить, что думаю, осмыслять, чему научилась за это время».
«После операции спрашивают меня „Как дела?“. Говорю, что прекрасно. Начали отрастать волосы, появились ресницы, швы практически не беспокоят. Лечение показывает положительные результаты. Некоторые не верят. Говорят, не может быть, что с раком жизнь может быть прекрасной. Но это как раз наоборот. После химии — все прекрасно!»
В Ленино «всё прекрасно» вошло много мелочей, на которые раньше просто не обращала внимания. «Можешь быть хозяйкой своего тела. Хочешь пройти шесть километров — и проходишь. Хочешь подняться на третий этаж в свою квартиру — и получается за один раз и легко, а не останавливаясь на каждом пролете. Жизнь прекрасна, когда можешь вернуться к обычной жизни, позволять себе быть активной и делать, что тебе хочется».
Лена и её Вселенная
Лена говорит, что человека можно настроить, как магнитолу. «Можно басов добавить или романтики, или режим джаз. Так и у человека много разных винтиков. Какие сам себе подкрутишь, так и будет. Со мной, по крайней мере, так».
Отношения со Вселенной у Лены тоже особые. Она посылает ей «как можно больше добра и позитива». В ответ приходит то, что нужно, порой из совершенно неожиданных источников. Вселенная как-будто посылала Лене то цветы, то книги, то улыбки случайных прохожих.
«Я посадила на балконе цветы — ухаживала за ними, поливала. Видела, как они отвечают на мою заботу, крепнут, растут, расцветают. Я поняла, что и со мной то же самое будет происходить. Если я буду заботиться о себе, правильно ухаживать за своим телом, это точно реально. Главное — не спрыгивать.
Книги такие попадались - зайдешь в магазин, откроешь, прочтешь пару страниц — и это как раз те слова, которые сейчас нужны.
Так и получается — ты отпускаешь добро и тебе Вселенная помогает".
