В середине июля 2022 года Ольга (имя изменено по просьбе героини) собирает свой «чемоданчик». Говорит, что нужные вещи уже разложены «кучками» по кровати — осталось сложить всё вместе — и готово. Можно в путь. Только чемоданчик у Ольги не «тревожный». Она называет его чемоданчиком радостного ожидания. И собирается она не уезжать из страны, а в роддом. «Сейчас уже 38-я неделя. Каждый день может быть звоночек, что пора», — говорит она. Для Telegram-канала «Тётя Ира разрешила» Ольга рассказала, что несмотря на сложную ситуацию в стране, их семья решила остаться в Гродно — продолжать свои проекты и растить ребёнка.
«Почему не уехали?» — так вопрос не стоял
«Из нашего близкого окружения уехала только одна семья. Еще одни друзья собираются в Канаду. Но это долгий процесс, уже лет пять этим занимаются. Остальные здесь. Споров-разговоров о том, что надо ехать, у нас в общем нет. И такого, чтобы все на чемоданах сидели — тоже. Мы с друзьями, наоборот, еще больше сплотились. После карантинов, после всех сложностей хочется общения, хочется чаще встречаться, чтобы почувствовать — каждый из нас не один, рядом есть близкие люди», — рассказывает Ольга.
Читайте также: «Возможно, это эгоистично в отношении моих близких». Айтишник из Гродно остался в Беларуси, чтобы поехать на «химию»
«Думаю, людям, которые остались здесь, даже легче. Когда ты уезжаешь, ты не уезжаешь от проблем. Проблема едет вместе с тобой. Проблему нужно решить внутри. Если это сделать, то где бы ты не находился, тебе будет комфортно с самим собой».
Если мы уедем, что будет с нашими делами?
Ольга говорит, когда происходят пугающие события — в первые моменты накрывает паника. Тогда приходят мысли и об отъезде. «У меня есть карта поляка. В Польше живёт двоюродный брат. Думаю, „если что“, диванчик и хлеб с молоком он мне обеспечит». Но такие волнения обычно быстро «устаканиваются».
Читайте также: «Когда все уезжают, теряется смысл сделанного в 2020-м». Жена осужденного протестующего рассказала, почему остается в Беларуси
«Мы не планируем уезжать, потому что у нас здесь много всего. Здесь наш дедовский дом в деревне, здесь родители, здесь родственники. А за границей … Там никто нас не ждет. Там мы не сможем столько сил вложить в культуру, в природу — во все сферы, в которых здесь мы с мужем участвуем».
«Просто если мы уедем, никто нашими проектами заниматься не будет. Они останутся брошенными недоделками. Так зачем их оставлять и ехать куда-то мыть посуду. Правда, сейчас у нас меньше времени на культурный движ. Основной проект этого лета — стать родителями».
Всё не так, но жизнь продолжается
Ольга рассказывает, что ставить жизнь на паузу она не стала — сложные времена не отменяют право и на личное счастье. Что сейчас быть счастливой бывает сложно, Ольга тоже признаёт: «У меня появился страх. Мне страшно видеть автозаки. Есть страх выйти на улицу с компанией. Мы планировали гендерную вечеринку. Это когда друзья семьи собираются, чтобы узнать пол ребенка. Я это событие откладывала три недели. Потом решила, что надо всех отвлечь несмотря ни на что. И так думаю — если мы выйдем в городе и зажжем синюю или розовую дымовую шашку — нас просто сгребут. Теперь всегда есть это ощущение несвободы в своих действиях и мыслях».
Чтобы не концентрироваться на страхах и волнениях, Ольга старается быть активной: «Много дней рождения у друзей, надо всех поздравить, завтра к парикмахеру, послезавтра массаж. Нет такого, что я беременная и только про это думаю. Стараюсь загружать себя и другими делами, чтобы продолжать дальше жить».
Читайте также: «Беларуская культура за межамі нікому не патрэбная». Уладальнік гродзенскай этнакрамы распавёў, чаму не з’язджае з Беларусі
Сломала все свои стереотипы про беременность
«Для себя я сломала многие стереотипы про беременность, — говорит Ольга. — Думала, что это будет сплошной «Караул!» и будет хотеться селёдки с молоком и всего вместе. Но у меня не было ни одного такого желания. Просто хотелось хорошей здоровой еды. Огурцов, помидоров, фруктов — чтобы витамины и чтобы я и малыш хорошо питались.
Токсикоза у меня вообще не было, совсем. Я практически не поправилась, хотя заранее очень переживала, что худеть потом сложно будет.
Когда читала книжки про беременность и не находила у себя каких-то симптомов — волновалась, почему у меня этого нет? А моя кума говорит: «Оль, что пишут, это отклонения. А на самом деле беременная вполне может просто чувствовать себя хо-ро-шо».
Сохранить себя — это тоже вклад в общее дело
Ольга говорит, что вдруг осознала — людям легче делиться плохими новостями. Когда всё хорошо — все молчат. Поэтому она рассказывала о своём «всё хорошо» — друзьям: «анализы хорошие, сердцебиение у малыша хорошее, все как по книжке, все как доктор прописал».
«От того, что мы «грузимся» мы не думаем рационально, — рассуждает Ольга, — А мне сейчас так не надо. Нельзя уходить в крайности. Так что я отстранилась от новостей. Даже муж слушал какие-то ролики в наушниках, или когда меня не было рядом. Я просила только частично мне рассказывать.
А вообще, во время Мировых войн тоже были концерты, тоже играли свадьбы тоже рождались дети. Жизнь продолжалась. Просто, может не все было так видно. А сейчас если выложишь на своей странице кофе — можешь нарваться на возмущение: «как ты можешь пить кофе!» Извините меня. Если я не буду есть, я просто умру. Кому будет лучше от этого?
Так что я заняла такую позицию — помогать, насколько могу, своим позитивом, своим настроением, своими рассказами — такими вот вещами".
Откуда берутся дети или «план Б» для трудного времени
К решению родить ребёнка именно сейчас привели сразу несколько обстоятельств. Основное — возраст и то, что Ольга осталась без работы.
«Вот я и говорю — сейчас идеальное время стать беременной. В стране — ж*па, везде — ж*па. А я буду сидеть дома, воспитывать ребенка. За эти три года что-то устроится и тогда я вернусь в социальную жизнь».
Работа Ольги была во многом связана с детьми. «Когда раньше у меня спрашивали: „А у вас есть дети?“, я говорила: „Вы мои дети“. У меня по Гродно, если посчитать, — ну, тысяча, детей, это 100%. Тысяча детей, в которых я вложила хоть какую-то частичку себя».
Может еще и поэтому приближающийся момент рождения ребёнка для Ольги становится еще более трепетным:
«Пойду за вот этим одним, единственным, самым близким. Про которого сейчас, если будут спрашивать, скажу, что он — мой. Я готовлюсь к встрече с ним».
Читайте также: «Многие семьи в то время уезжали, но мы остались». 89-летняя гродненка о жизни в Подпереселке во время поляков, немцев и советов
